«Вся Русь — костёр. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревёт… И трескается камень.
И каждый факел — человек».

Максимилиан Волошин, «Китеж»

«Не плачьте: склоните колени
Туда - в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!»

Андрей Белый, «Родине»

Говоря о русском социализме, мы должны сразу и чётко дать ответ, волнующий нашего читателя, увидевшего только заглавия наших статей: призываете ли вы «к топору», или только ждёте удобного момента, чтобы, крича уже заранее окровавленные лозунги, позвать за собой народ, или же хотите исхода более гармоничного, который пришёл бы, скажем, из откуда-нибудь взявшейся политической воли у управителей нашего государства?

Мы же можем сообщить, что, увы, «к топору» мы призвать не можем и момента подходящего не предвидится. Революционные призывы стали политтехнологическим пшиком, игрой, затейливой игрой подмигивающих друг другу политиков. Настоящие перевороты, меняющие основы общества, уже давно прекратились – их место заняли так называемые «цветные» революции. Нет нужды объяснять, что они не проходят в народном ключе и что главная цель их, которую ставили их архитекторы, – сменить элиты на более лояльные к однополярному мировому порядку.

Надеяться же на русский авось, который вдруг бы обратил беззаконие, кружащее вкруг нас, справедливостью, можно было бы только при полной политической слепоте или же даре прорицания, которым мы, к сожалению, не обладаем. Обычные же зрячие же люди, как и мы, глядя на современное положение дел, предвидеть ничего хорошего не могут.

Искушенный же читатель сразу бы, взяв нашу газету, конечно, задался вопросом, не наследники ли мы народников, неогерценисты, возжаждавшие упразднить государство и вернуться к первоначальным общинным идеалам человечества на новом витке развития, или же «красно-коричневые» патриоты, выбравшиеся из 90-х с оригинальным замыслом соединить несочетаемое и сочетать несоединимое, примирив «белых» и «красных» общей идеей и общей исторической концепцией, могущей продолжить своё бытие после XX-го века раздоров и потрясений.

Утешим поспешных на выводы читателей тем объяснением, что мы, не открещиваясь от опыта прежних политических объединений и школ мысли, хотим создать – сначала пусть в одном сибирском регионе, в Иркутской области – движение, которое было бы инспирировано интересами метаполитическими, превосходящими сиюминутный бред современного медийного спектакля, которым оборачивается любое действие в соответствующей области. Снять гипнотический морок всех идеологических конструктов и взглянуть на Русь естественным зрением, дать узреть подлинное под пляшущими тенями наваждений политического языка современности – вот наша задача.

Вполне справедливо говорить о Русском социализме как концепции, совершенно адекватно отражающей суть нашей идеи, ибо она выводит нас за грани левого и правого дискурсов, соединяя лучшее в них, и исключая либерализм. Именно такая формула позволит нам, отсекая всё лишнее, найти ценное в политической мысли. Она освободит нас от всего марксистского и в то же время праволиберального.

Борьба за справедливость против людского отчуждения и капитализма, мессианская и эсхатологическая устремленность – вот то, что мы несомненно приветствуем в социализме. Но отрицаемся левых ценностей: общественного эгалитаризма (экономический приемлем), противоборства Преданию, промискуитета. Вместо них в русском социализме актуальны иерархическое общество (однако не на экономическом принципе, а на онтологическом, метафизическом – представитель высшего сословия может или, лучше сказать, должен быть беднее других), верность Традиции, соборность и семья.

Почему символами русского социализма взяты были нами на первомайское шествие портреты чад русской бездны Степана Разина и Емельяна Пугачёва, бунтарей типических и символических? И тот, и другой не были, пожалуй, людьми безусловными. Можно вспомнить, что были преданы анафеме церковью того времени (что, впрочем, несколько странно, так как анафемы предназначены для ересиархов, а не политиков). Однако эти проклятия не избыли причин пробужденья бунтарского духа. Они были гораздо глубже и , коренились в причинах как духовных, так и социальных: отвратительных законах в отношении крестьянства и антирусских реформах как в церкви, так и в государстве.

В 17-м году «Анафем церкви одолев оковы, / Повоскресали из гробов, Мазепы, Разины и Пугачёвы» отнюдь не потому, что Ленин заехал в Россию в бронированном вагоне, но из-за начавшегося в 17-м веке западнического повороте в стране и одновременно утвердившегося способа правления насилием и правежами.

В уста одного из известнейших бунтовщиков писатель Василий Шукшин вложил слова: «Я пришёл дать вам волю». И кровавая, страшная и безпроглядная стихия Революции смела ту Русь, что стала «немецкой, чинной, мерзкой», дав людям волю. Русская мысль в лице евразийцев увидела в Советской России возможность возрождения Руси дораскольной, изначальной, которая могла бы воскреснуть, освободившись теперь уже от извращенно усвоенных марксистских клише. Но этому сбыться не суждено было, так как новая свобода 90-х годов стала отравой, вкусив которой, русский человек превратился в нечто неопределенное, в лучшем случае пассивно-деградирующее.

«Дать волю» – задача непосильная посредством только бунта и экономических преобразований. Человек без Духа ничто. Да, «Оку Спасову сумрак несносен, Ненавистен телец золотой», но этого мало. Нужно волить запредельное, осуществлять несбыточное и преображать данное. Для этого у нас есть церковь, культура и небо. Интегральный образ русского социалиста – жертвенный Прометей, низводящий с неба одновременно огонь метафизического знания и тепло для человеческого жилья.

В статье «Скрябин и революция» русский поэт и философ Вячеслав Иванов писал: «Вотъ, былое проходитъ и исчезаетъ, какъ быстрыя тѣни отъ бурно-стремящагося свѣточа, – но куда онъ стремится, этотъ свѣточъ, и какіе озаряетъ неизвѣданные просторы? Не начало ли всеобщаго конца – этотъ переходъ за вѣковѣчныя грани, вдохнувшій, въ нѣкоемъ предваряющемъ осуществленіи, мгновенную жизнь въ еще неясные прообразы иного сознанія, иного бытія?». Утвердительно скажем – да, начало.

И оно уже положено.

Источник: «Евразия Иркутск»  

Михаил Сеурко