Священство и царство (часть 2) К метафизике отречения
Важнейшим эпизодом в историческом разворачивании противостояния Царства и Священства в Русской истории стало так называемое «Дело Митяя». Летописная «Повесть о Митяе» содержится в Московском своде конца XV в. <...> речь идет о событих эпохи Куликовской битвы (см. Г.М.Прохоров, «Повесть о Митяе», Л, «Наука», 1978) . Надо сказать, что эта история в наши дни замалчивается – и в церковно-научных, и просто в научных кругах – все основные исследования проводились «до перестройки». <...> Как бы то ни было, среди литературно-публицистических памятников уже эпохи «спора иосифлян и нестяжателей» есть документ, свидетельствующий о том, что идея прямой борьбы с Царской властью действительно внедрялась кем-то в сознание духовенства, и внедрялась серьезно, Более того, изучение этого памятника во многом объясняет и все дальнейшее, вплоть до Февраля 1917 года. Трактат этот был написан в 1505 г. и называется «Слово кратко противу тех, иже в вещи священные вступаются»; по дркгим спискам - «О свободе святые церкви». О нем подробно рассказал выдающийся византинист и историк права Владимир Евграфович Вальденберг (1871–1940) в изданной в 1914 году книге «Древнерусские учения о пределах царской власти"» (переизд М., 2006г.) <...>. Вальденберг высказывает предположение, что автором «Слова…» был знаменитый хорват Вениамин, член «доминиканского кружка» при преп. Геннадии Новгородском, а «заказчиком» был сам преп. Геннадий. <...> Так или иначе через сто пятьдесят лет после появления «Слова кратка…» идее этого мало известного ( или замолчанного ) сегодня документа со всей полнотой раскрылись в деятельности Патриарха Никона. Дело в том, что «книжная справа» была лишь одной стороной его деятельности. Под благовидным предлогом объединения всего Православного мира и освобождения греков от османского ига Патриарх явно планировал проведение на Православном Востоке чего-то похожего на «папскую революцию» Х-XII вв на Западе.<...>Наследие Патриарха Никона не пропало втуне. И это касается не только «книжной справы», в которой он сам покаялся, и вернулся в Ферапонтове к «старинам». В начале ХХ века, со все большим распространением ( после 1905 г) идеи «церковной свободы», оно оживает и начинает «работать само». Один из виднейших русских архиереев этого времени митрополит Антоний Волынский (Храповицкий, будущий глава РПЦЗ, 1863 — 1936) полагал Патриарха Никона «величайшим человеком русской истории за последние 200-300 лет, а может быть и всей мировой истории» . В связи с этим нелишне упомянуть о тогдашних дневниковых замечаниях самого прошедшего «искушение революцией» о.Павла Флоренского ( потом это вошло в его труд «Философия культа», М, 2004, СС 292-293): « «В церковных кругах, считающих себя правилами благочестия и столпами канонической корректности, с некоторых пор стараниями главным образом архиепископа Антония (Храповицкого) стала культивироваться мысль о безусловной необходимости неограниченной церковной власти и склонность к светской власти так или иначе коллективной, например ограниченной коллективно выработанной конституцией или решениями того или другого представительного органа» И здесь о.Павел продолжает: Ничего не возражая в данном месте против «Патриарха Московского и всея Руси», мы не должны, однако, забывать и того обстоятельства, что единовластное устройство Русской Православной Церкви еще решительно ничего не значит для Православной Церкви и <…> есть определенно мечта католическая” И далее, аргументируя наличием многих Поместных Церквей, о.Павел Флоренский говорит: «Единый Император всего православного мира – это несомненная предпосылка древнего церковного мышления, и эта предпосылка всегда жила и живет в церковном сознании, как безусловная норма, как заповедь исторического делания христианским народом» ( там же, с 294)
В ноябре 1917 года, избрав Патриарха, участники Поместного Собора, созванного после свержения Царя и в нарушение его воли, отправились в Воскресенский Новоиеросалимский монастырь и у гробницы Никона справили благодарственный молебен… <...>
Безусловным ударом не только по всему православному благочестию, но и по Русской государственности, стал так называемый Синодальный перевод Библии, признанный по сей день.Сам по себе перевод священных текстов на обыденные язывки (любые) мгновенно искажает их смыслы через «обми рщение». В частности, русский перевод для просто читающего мгновенно «уводит» из Писания святоотеческое толкование Израиля как Церкви Христовой и «восстанавливает» смысл этого имени как имени «избранного народа». С учетгом той роли, которую в силу исторических обстоятельств играл «избранный народ» в «русской» революции это оказывалось фактическитм «благословением» и «осявяшением» последней. .
Синодальный перевод Библии , против которого в свое время выступали такие осмеянные в свое время «обществом» прозорливцы, как архимандрит Фотий (Спасский, 1792 — 1838) и гениальный ( как теперь все более выясняется) лингвист адмирал А.С.Шишков (1754— 1841), был, безусловно, революционным в религиозном самосознании России отрывом Священного писания от Богослужения и таинств Церкви. Это был важнейший шаг к «обмирщении» и «политизации Церкви. Примерно такой же, как введение индивидуальной проповеди ( против чего, повторим, выступал Патриах Иосиф) спиной к алтарю при «боголюбцах и Никоне Здесь невозможно не согласиться с профессором М.А. Бабкиным: «…основной мотив революционности духовенства заключался даже не в получении каких-либо свобод от Временного правительства, в которых отказывал император, не в «освобождении» церкви от государственного «порабощения», или от «засилья» светской власти, а в первую очередь — в желании уничтожить, свергнуть царскую власть как харизматического «соперника». И осуществить это для того, чтобы священству быть единственной властью, обладающей Божественной природой, чтобы обеспечить себе монополию на «ведение», «обладание» и «распоряжение» «волей Божией». И вместе с тем для того, чтобы на практике доказать свой тезис: «священство выше царства»; «священство — вечно, божественно и непреложно, а царство земное — изменчиво, бренно и преходяще». Это «харизматическое соперничество» немыслимо без обращения к Ветхому Завету ( а, следовательно, к онтологии «избранного народа» ) как антитезе «язычеству» Императорской власти.
Это происходило параллельно «противоцарской «радикализации «образованного слоя», нашедшего отражение в том числе в «тайне тайных» душевной жизни – поэзии. Целый пласт поэзии XIX –начала XX вв – это поэзия монархомахии, в прямом смысле, то есть цареубийства Причем сладострастного цареубийства. Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу. (А.Пушкин, 1817 или 1919) <...> Вот это и есть радикализм в том смысле, в каком о нем с метафизической точки зрения говорит Гейдар Джемаль. Не без основания указывающий на связь его со строгим авраамическим единобожием. Самое любопытное, что накануне Февраля « радикалы» фактически вступили в союз с «клерикалами»<...>При том, что целью «радикалов» является окончательное уничтожение «традиционалистского клуба» - как Царства, так и Священства: Мы добрых граждан позабавим И у позорного столпа Кишкой последнего попа Последнего царя удавим ( А.Пушкин (?), тот же промежуток 1817-1819). *** С самого начала ХХ века начинается постепенное движение по сближении. Епископата с т.н. «русской интеллигенцией», специфическим – радикальным - оплотом сил, стремившихся к уничтожению исторической России (и Православия) <...> На гребне революционной волны 1905г. наиболее радикально настроенная часть «религиозной интеллигенции» организовала в Москве так называемое «Христианское братство борьбы», которое возглавляли В.П. Свенцицкий ( будущий священник, (1881,— 1931), В.Ф.Эрн ( 1882—1917). К «Братству» примыкал тогда и молодой П.Флоренский, вскоре отошедший от его основных идей и целей. Интересно, что первое сообщение об организации новой партии и краткое изложение ее Программы было опубликован в большевистском эмигрантском еженедельнике "Вперед". //Вперед, № 11, 10/23 марта 1905. Редактором еженедельника был В.Ульянов (Ленин). Представляется вполне вероятным – комментирует известный современный «христианско-демократический» журналистЯ.Кротов - , что текст Программыбыл доставлен в редакцию В.Эрном, который приехал в Швейцарию в конце 1904 и здесь познакомился и подружился с Вяч. Ивановым и Л.Зиновьевой (Аннибал)
Оcновные идеи ХББ были логическим продолжением, а часто и почти дословным повторением «Слова кратка…» и никонова «Раззорения», включая даже эсхатологическую сторону (у Никона – строительства «Нового Иеросалима» с постригом там иноков от разных народов – как образа Вселенской Церкви) . «Вселенская Церковь -- вот то, к чему стремится оно в каждом своём политическом действии, таким образом, не во внешних условиях полагает Братство всё значение и силу прогресса» - говорилось в одном из документов ХББ ( зд и далее -В.Свенцицкий."Христианское братство борьбы") <...> «братчики делали вывод: “ 1. Борьба с самым безбожным проявлением светской власти - с самодержавием, кощунственно прикрывающимся авторитетом Церкви, терзающим народное тело и сковывающим все добрые силы общества.2. Борьба с пассивным состоянием Церкви в отношении государственной власти, в результате чего Церковь идёт на служение самым низменным целям и явно кесарю предаёт Божье…» В качестве примера приводилась, конечно, легенда – именно так! – о Иване Грозном и митрополите Филиппе. И далее: В Учредительном собрании Братство считает нужным отстаивать демократическую республику. Со своей точки зрения, Братство считает необходимым в корне уничтожить в народе языческое отношение к власти, к царю как помазаннику Божию . Такое отношение Братство считает одним из основных грехов русского народа и одной из главных причин паралича Церкви»
Об общем отношении епископата к деятельности ХББ В.Свенцицкий вспоминал: “Воззвание было написано, и депутация отправляется к епископу N. 3, с которым и ранее имелись частные общения. Вечером в монастырских покоях епископа произошло чтение воззвания христиан<…> Епископ сначала отнёсся к прочитанному явно враждебно. С нескрываемой иронией он сказал: -- Пламенные словеса... Пророк Иеремия... Я бы очень желал, чтобы это было где-нибудь напечатано! Но затем произошёл долгий и знаменательный разговор. Этот разговор раскрыл депутатам тот внутренний мир, который стоит за молчанием представителей Церкви. Епископ начал с иронии, но кончил почти исповедью. На резко и прямо поставленный вопрос, что молчать в настоящую минуту, не обличать безумную власть 4, забывшую Христа и в своих зверствах кощунственно прикрывающуюся авторитетом Церкви, -- равносильно отречению от Христа, он с видимой внутренней борьбой сказал: -- Да, это отречение от Христа. -- Значит, вы отрекаетесь от Христа? -- сказали депутаты. -- Да, отрекаюсь, потому что я слаб, я связан, я связан какими-то цепями, как связана вся Церковь. Депутаты ушли. На прощание он сказал им: -- Я желаю вам добра. Будьте осторожны. Если поедете к другим епископам, имейте в виду, что можете на такого попасть, который и за полицией пошлёт.
Через несколько дней депутаты с воззванием отправились в Петербург. В Петербурге они имели совещание с группой лиц, принадлежащей к высшему петербургскому духовенству ; там повторилось почти буквально то же, что и в Москве. С первых же слов враждебное, почти презрительное отношение к прочитанному, затем долгий разговор и горькие признания, почти покаяние. -- Устал, -- сказалодин из присутствовавших, -- я устал, не могу, у меня на такие подвиги нет сил. Я, как утомлённая птица, думаю об одном -- сесть и отдохнуть, а вы молоды, поработайте Это означало только одно. Общественная молитва о Помазаннике Божием у высшего Русского епископата была лицемерной, а души их принадлежали революционным радикалам, разрушителям и Церкви, и России – начиная, по существу, с того же Ульянова-Бланка… Более того, произносились слова «поработайте»… По сути, это означало благословение.
Далее В.Свенцицкий писал: «Объясняя неучастие Церкви в бурных общественных событиях, первоприсутствующий член Синода, митрополит Петербургский Антоний (Вадковский) писал в "Новом времени" (под именем своего секретаря П.И.Тихомирова): "В сфере политических и социальных движений духовную власть никто не считает нужным посвящать. Поэтому пастырского слова к рабочим не могло и быть. Во всяком общественном движении надо быть вполне осведомленным, чтобы вовремя явиться, где нужно и сказать, что следует".
Все это время, на самом деле, архиереи «не говорили, но делали». Ещё в 1901 году Синод самочинно отменил присягу Государю.. Первым архиереем, который не приносил ее стал Владыка Сергий (Страгородекий)... 31-го марта 1905 года Синод потребовал от Государя созыва Поместного Собора Русской Церкви для выбора Патриарха. Созыв Собора - прерогатива Императора. Все Вселенские Соборы созывались не иначе, как Помазанниками Божьими. Государь ответил:: «Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время созвание Поместного Собора. Предоставляю Себе, когда наступит благоприятное для сего время, по древним примерам Православных Императоров, дать сему делу движение и созвать Собор Всероссийской Церкви для канонического обсуждения предметов Веры и церковного управления» (Церковные ведомости. 1905. № 14. С. 99).
Дожидаться, «когда наступит благоприятное время», они не стали. И вот, «что следует», Синод сказал 2 марта 1917, даже еще до появления в газетах, как сейчас выяснятся, подложного документа об «отречении».
Однако такое «самоутверждение» Священства не может не быть гибельным для него самого. Здесь нельзя не вспомнить слова преподобного Серафима Саровского о том, что в последние времена « архиереи русские так онечестивятся<…>, что даже и важнейшему догмату Христовой Веры – Воскресению Христову и всеобщему воскресению веровать не будут… (cм. «Россия пред Вторым Пришетвием», сост. Тамара и Сергей Фомины,т II, М, 1998, с. 509 ) Мы не утверждаем, что это уже произошло или произойдет со дня на день, но вообще-то об этом нельзя не помнить. <...> Сдача" России Западу привела и к торжеству западного "богословия власти".
Возвращаюсь к «метафизическому достижению», напомним, что Гейдар Джемаль выделяет как отдельных «исторических субъектов» не только «радикальный клуб» (к коему принадлежит сам) и «традиционалистский клуб» ( объединяющий, в конечном слете, пользуясь его же словами, «клерикалов и ройялов» - sic! – крайне важно!), но и «либеральный клуб». При этом в сегодняшней России т.н. "гражданское общество", в принципе враждебное и государственности, и церковности, усиливает свои позиции, что выражается и в требованиях демонтажа политической власти, и в антицерковной истерии, все более вновь выходящей на передовые рубежи "губельмановщины". Если вначале эти круги пытались "играть на поле священства" (вспомним, хотя бы тот же фильм "Царь"), то сегодня все маски сброшены. За доморощенным "гражданским обществом" стоит "мировое сообщество", которому не нужны ни Православие, ни Россия как таковая.
Если ВСЁ ИЗ НИЧТО, то и Царство, и Священство подлежат уничтожению. Кишкой последнего попа Последнего царя удавим… Да, та самая черная злоба, святая злоба из «Двенадцати» А.Блока.
