Довелось мне недавно сесть на лентяйку и включить попою телевизор. Чем нажала, то и получила.

Мне открылся страшный канал, на котором можно услышать блеющий голос Леонида Млечина, скрип Хакамады и много разных иных малоосмысленных звуков. Нет, это не передача «В мире животных».

Это был канал «Совершенно секретно» и передача «Час Кучера». Несмотря на наличие кучера, никакой кареты, ни даже крестьянской повозки в студии не оказалось. Пришлось поверить на слово. Ну да ладно.

Зато там оказался занятный господин со странной улыбочкой. Издали она казалась улыбкой превосходства, но на крупных планах выглядела вполне подхалимской. Дядя был представлен как политолог Леонид Радзиховский.

Я попала как раз на озвучивание темы выпуска – Манифест Никиты Михалкова.

Извозчик поздоровался и но! но! – неуверенно приступил к делу. Начал зачитывать почти не по складам предложения из Манифеста. На словах «просвещенный консерватизм» он остановился. Вдвоем господа стали решать, что же такое этот просвещенный консерватизм. «Я знаю, что такое просвещенный абсолютизм,» – сказал Радзиховский и ловко ушел от темы.

Кучер, памятуя о том, что несмотря на его холопскую профессию, ему поручили вести передачу, продолжил озвучивать простые предложения. Господин политолог отхлебнул дармового чаю (не зря же на передачу пришел), прищурился и, прицепившись к фразе из текста «дело надо делать, господа!», начал показывать свою начитанность.

Это, говорит, из Чехова. Михалков хорошо Чехова знает, он его наизусть знает, да и вообще литературу знает. А вот фильмы снимать не умеет, особенно последние годы – и перевел тему на кинематограф, сыпя на ходу пословицами и поговорками и именами западных режиссеров (хотел доказать, что он тоже много чего наизусть не хуже Михалкова знает). Кучер послушал, посоглашался, однако, робко возразил, что в «Утомленных солнцем 2» были и неплохие сцены, например, с кремлевскими курсантами. Это продолжалось полпередачи. Далее ведущий опять практиковал чтение вслух. Дойдя до слова «идеология», он попробовал задать тематический вопрос.

«Идеология?» – удивился собеседник. – «Какая ещё идеология, нет у нас никакой идеологии. Люди все что хотят, то и делают, так и надо, пусть вот это и будет идеология».

«Да и вообще, к кому обращен этот манифест? Может, к либералам? Какие ещё оголтелые либералы? Где вы у нас хотя бы одного либерала видели? Кого он имеет в виду? Жириновского, что ли? К чему это он вообще писал? Понятно, что в 65 лет заняться чем-то надо, не снимать же больше фильмы (Боже упаси). Но если это он для кого-то писал, тогда бы полемизировал, например, с людьми из Кремля, там, наверное, есть какие-то либералы, Юргенс, например. А где вы видели людей, «пускающих пену при упоминании православия?»  Я знаю людей, только пускающих пену при упоминании имени Михалкова».

Засим господа обсудили возраст, актерский талант, очки и небритость Никиты Сергеевича. Пришли к выводу, что тот хочет власти и всенародного признания как мудреца. Кучер зачитал отрывок о том, что Михалков не собирается создавать политическое движение, но его должны создать и  возглавить умные и компетентные люди. Радзиховский воспринял все это на свой счет и сказал с возмущением:

– Почему это мы ему что-то должны? Никому мы ничего не должны. Ни государству, ни тем более Михалкову. Уж мы-то с вами точно.

Время передачи стало подходить к концу, водитель кобылы спохватился и вспомнил, что ещё что-то в Манифесте он карандашом подчеркнул:

«Геополитика должна получить приоритет над политикой, геоэкономика – над экономикой, геокультура – над культурой». 

- А вот тут, – сказал Радзиховский, – я вообще ниче не понял, вообще ниче не понял.
– Наверное, это что-то из области географии? – предположил кучер.
– Не совсем уверен.
– Геопо… литика… Что же тогда такое геоэкономика, боюсь уже спросить?
– А тут как раз все понятно! Это нефть и газ!
– А ещё тут написано, что этот манифест готовился год. Честно говоря, не понимаю, что тут год писать. Для такого человека, как Михалков, понадобился бы час-другой. Ну, ещё час, чтобы отредактировать.

Радзиховский вздохнул,  печально глядя на поколенье.

Кучер заерзал, верно, вспомнив, что не покормил лошадей, и решил заканчивать.
– А вообще, не кажется ли вам, что все это… стараюсь подобрать печатное для эфира слово… Что все это – сам Манифест, вокруг Манифеста – на самом деле просто словоблудие?

– Гламур, гламур, гламур, – тягостно произнес политолог. – Дело надо делать, а они все болтают и  сами ничего делать не собираются.

Чай кончился.
 
И стоило бы обращать внимание на подобных кретинов, но становится жалко детей и бабушек, которые смотрят «аналитические» передачи и  на таких синкретически эрудированных дядей и верят им, набираются опыта и ума, ведь они такие серьезные вещи обсуждают, грех их не слушать. Как сказала на днях моя бабушка: «А ты знаешь, какая вон та бабуля из соседней палаты умная? Она даже знает, как зовут детей Путина и этого, на Ме…»