Политтехнолог с «евразийским» уклоном (консультант Евразийского союза молодежи в Украине), генеральный директор Университета эффективного развития Олег Бахтияров в эксклюзивном интервью «Фразе» выразил уверенность, что Европейский союз это труп, а забрасывание помидорами – некое эстетическое действо.
К слову. Сайт ЕСМ преставляет Олега Бахтиярова так: "киевский психолог, экстремолог, мистик, политический деятель"...
- Расскажите про Евразийский союз молодежи, представителей которого некоторые считают не то радикалами, не то экстремистами?
Евразийский союз молодежи – это совершенно самостоятельная организация. Мы не находимся в субординационных отношениях с ними. Они находятся в одном идейном поле с нами. Свои действия они сами планируют. Они демонстрируют формы молодежного протеста. Если мужики, которым за 30 придут на Банковую, они придут не апельсины бросать. Они придут и мрачно скажут: «Вы нам не подходите». А молодежь, когда придет, не может стоять мрачно. Она будет бросать апельсины и все остальное. Это их форма протеста и все остальное.
…То, что сейчас возникает у нас, получает название движения «Моя земля». Его можно назвать еще евразийским фронтом Украины.
- Как далеко молодежь может зайти в своих выступлениях, до какого уровня радикализма?
Зайти можно так далеко, как это нужно. Однако Евразийский союз молодежи позиционирует себя как несистемную силу, как силу, которая принципиально направлена не на завоевание определенного места в системе, а на изменение системы. Она исходит из того, что Украина находится под евроатлантическим контролем. Об этом свидетельствуют идеи о вступлении в НАТО и интеграции в Евросоюз.
Ведь что такое вступление в Евросоюз? Вы посмотрите по телевизору на то, что происходит в Париже, и вы увидите, что будет происходить в Киеве через 20 лет, если мы вступим в ЕС. Там есть очень негативные тенденции. Евросоюз – это умирающее общество, умирающая Европа. Я бы сказал, что это – уже труп.
Кроме того, для Украины, с ростом Евросоюза возникает еще проблема миграции. Если Турция вступит в Европейский союз раньше Украины, а потом вступит Украина, и границы будут открыты, угадайте с трех раз - где будут скапливаться турецкие беженцы, турецкие мигранты? Понятно, что в Крыму.
Кроме того, бюрократические правила, которые существуют в Европе, делают европейское общество похожим на Советский Союз. Конечно не совсем Советский Союз, потому, что он не достиг того уровня благосостояния, но близко к нему. Все омертвляющий социализм. Включение Украины в Европу означают именно это.
- И все-таки - какой уровень радикализма?
Для организации такого типа уровень радикализма – это функция численности людей. Понятно, что если 100 человек перекроют автостраду, то через 12 часов они в наручниках окажутся где-то. Если 1000 человек перекроют автостраду, то уже ничего не поделаешь. Репрессивный аппарат не в состоянии организовать такого масштаба акцию. Он и при Кучме то не был достаточно развит, а все эти смены, которые пошли при новой власти, в руководстве МВД, в руководстве СБУ, привели к тому, что репрессивный аппарат резко утратил свои возможности, они не в состоянии все это переварить.
У ЕСМ действия, конечно, будут радикальными.
- Что вы понимаете под словом радикальные? Выступления, террористический акт, забрасывание помидорами?
Ну, забрасывание помидорами – это некое эстетическое действо. Там, торт в лицо, помидоры, майонез – это эстетика, это – не политика.
Политика – это когда вы выходите за рамки того, что оговорено, за рамки правил. С этого момента начинается радикализм. Вам не нравится, что повысили цены на ж\д билеты – вы перекрыли железную дорогу. Вам не нравится, что страна вступает в НАТО – собралась толпа и блокировала ВРУ. Это – очень радикальные действия.
- То есть о взрывах и поджогах речь пока не идет?
Ну почему пока не идет? Она вообще не идет. Кого будут взрывать организации на Украине? Таких же украинцев как они сами? Террористическая война имеет смысл только тогда, когда применяется против чужого, против врага.
- Какой потенциал у Евразийского союза молодежи?
Они могут достичь того, что граница, которую к нам вплотную приблизили, начнет отодвигаться. Да и, кроме того, те народы, которые попадают сейчас под атлантический контроль, свою жизнь окончательно не утратили. Да, они обезоружены. Обезоружены французы. Вместо того, чтобы пройтись катком просто по этим бунтующим районам, они дают им льготы. Обезоружены немцы. Но активные люди там есть. Поляки попробовали на своей шкуре, что такое вступление в НАТО, что такое вступление в Евросоюз. Там тоже возникают протесты. Эти протесты, несомненно, нужно поддерживать. Чтобы эта граница начала отодвигаться.
Америка это породила – и пускай живет с этим.
- Какова численность украинского ЕСМ?
Учитывая, что это, все-таки, молодежные группировки, я бы сказал, что по Украине речь идет о нескольких сотнях, может о тысяче человек.
- Кто их координирует?
У каждой городской организации есть свой координатор. Они очень мобильны. Когда происходит какая-то общенациональная акция, типа того, что проходила возле Кабмина и на Банковой, обычно приезжают группы ЕСМ из других городов.
Какие-то оглядки на центральную (московскую) ставку есть, но по большому счету, это – самостоятельная организация. Если рухнет связь с Москвой – ничего не изменится. Будут те же действия, может быть, немного радикальные.
- Кто финансово поддерживает такие организации как ЕСМ?
Это ложная посылка. Нас приучают думать, что для того, чтобы что-то сделать, нужно получить деньги. Есть масса процессов, за которые вам не платят, но вы их совершаете. Вот вы кушаете яблоко, но вам за это не платят, вы любите женщину, вам за это никто не платит. Целый ряд процессов, которые естественны для вас – не финансируются.
Здесь – то же самое. Когда люди начинают задумываться над формой жизни - здесь финансирование какое-то необходимо, но это то, что добывается своими силами. Это не то, что требует продажности.
Главное – использовать ту энергию, которая есть у людей. Ведь господство денег – это очень краткий исторический период. Еще в 17 веке люди понимали, что есть более важные вещи, есть понятие чести, славы и так далее.
- Какой у вас опыт в создании подобных организаций?
Если не касаться того, что я сделал в области создания научных организаций, то еще в конце 80-х годов я участвовал в создании Славянского союза, который позднее был преобразован в партию Славянского единства. Она распалась в 1998 году. На это были свои объективные причины, противодействие которое власти оказывали, и так далее. Я участвовал в работе Славянского собора, была такая организация, принимал участие в формировании целого ряда движений на территории России. У меня была своя работа в "горячих точках" – Приднестровская война, Абхазская война. Я был непосредственным участником событий 1993 года в Москве – тогда мне довелось находиться возле той верхушки, которая управляла всем. Со стороны Белого Дома, естественно.
Наш университет (Университета эффективного развития – ред.) получал заказы, иногда крупные, иногда мелкие, по формированию различных политических структур для участия в предвыборном процессе. Причем обычно, нам поступали заказы за которые никто другой не брался. Иногда по причине опасности, когда приходилось иметь дело с откровенными сволочами.
Мы принимали участие в парламентских выборах 1998 и 2002 годов в Украине.
Экстремальная политика такова, что там далеко не о всем принято говорить. Люди вроде бы еще живы - так сказать, участники… сроки давности не прошли и так далее.
- ЕСМ собирается когда-то баллотироваться в парламент?
Мы не идем как партия, как участники избирательного процесса, потому что неправильна сама форма избирательного процесса. Правила, по которым он строится, обеспечивают наш проигрыш - как людей и как народа. Он обеспечивает выигрыш корпораций, политико-экономических корпораций. Поэтому мы не можем действовать по этим правилам, мы должны разработать другие.
Власть, которую мы видим – это паразитарная власть. И все, что нужно сделать – стряхнуть с себя паразита и построить прямое народовластие. Или взять, например, оранжевую революцию…
- А что с революцией?
Да, это была технология. Здесь спору нет. Да, это действие, которое было спланировано. Но для самих участников было безразлично – где это планировалось, в какой Америке, кто эти планы составлял. Большая часть людей вышла потому, что они увидели возможность самовыражения. Ведь революция прошла без эксцессов.
Да, там было спланировано, что не будет эксцессов. Да, их нельзя было допустить, потому, что иначе возникали бы все эти ветеранские братства, которые опасны для новой власти.
Тем не менее, миллионы людей реально вышли на Майдан. Их использовали для того, чтобы изменить ситуацию, но если бы они вышли вне рамок этого оранжевого проекта, они сами бы изменили ситуацию. Они не допустили бы того, что случилось: вверху актеры поменялись, а ситуация стала только
