7 ноября перестали праздновать в Украине уже давно. Не переименовали, не перенесли, а просто отменили. В прошлые годы в этот день на площадях городов собиралось сотни две стариков и говорили то же, что и их сверстники в странах бывшего Советского Союза.
Но в этом году в Киеве все получилось очень пафосно. Видимо, потому, что слово революция уже стойко ассоциируется с Украиной. Великую октябрьскую противопоставляли оранжевой. Коммунистам удалось собрать около десяти тысяч человек. «Опять Майдан, но красный», — поражался знакомый киевлянин.
Все ждали мордобоя. УНА-УНСО и другие правые националистические организации пообещали не пустить ни одного «коммуняки» на главную площадь страны. Киевские власти загодя через суд запретили акции и правым, и левым.
Коммунисты вышли из положения, переименовав митинг во встречу народных депутатов с избирателями. Но провели все по заранее подготовленному сценарию, главной фишкой которого было запускание в небо воздушного шара с привязанными к нему фигурами Ющенко, Тимошенко, Мороза и плакатом «Летите, нацики, летите».
Тем временем те, кто на самом деле именует себя националистами, провели на Михайловской площади молебен за упокой убиенных коммунистическим режимом и тоже спустились на Майдан. На этот раз милиция, памятуя уроки 15 октября, когда на Крещатике правые и левые били друг друга, не ограничилась живой цепью. По обе стороны улицы установили железные щиты, входы в подземный переход перекрыли.
Потом коммунисты пошли к зданию секретариата президента. И здесь не обошлось без креатива. Бодрые комсомольцы решили забросать цитадель оранжевой власти гнилыми апельсинами. Видимо, произошла утечка информации: милиция ожидала протестантов не под забором, перегораживающим улицу, а за пятьдесят метров до него. Докинуть апельсины до цели было не всем по силам.
Акцию спасли два десятка молодых людей из украинского евразийского союза молодежи. Они с утра вместе с идейно близким молодежным «Братством» успели поучаствовать еще в одной акции. Постреляли из пушки, установленной на крыше декорированного под крейсер «Аврора» автобуса, а потом пришли к секретариату дарить Ющенко женское платье. По аналогии с Керенским и временным правительством. На «Авроре» подъехать не удалось: ее движение блокировали милицейские машины.
Покричав, «братчики» ушли, а евразийцы объявили себя форпостом революции и остались, очутившись между забором и милицейской цепью, встречавшей коммунистов. Поэтому апельсинами кидались в два приема. Сначала комсомольцы перекидывали их через ментов (пострадавшие иномарки при этом сильно кричали), потом евразийцы дошвыривали цитрусовые до секретариата. Недоброшенные фрукты украдкой собирали и прятали в кошелки коммунистические бабушки. Одна из них позже вдруг закричала: «Кучму гэть! — но потом спохватилась: — Ой, Ющенко, конечно, вот память!».
К памятнику Ленину на Бессарабке коммунисты возвращались окольными тропами, видимо, предупрежденные милицией о том, что их место на Майдане заняли националисты. Их лидер Юрий Шухевич злобно сказал: «Жаль, что не осталось ни одного красного флага!». Дескать: «Мы — банда!».
На этот раз идейных противников разделяла не только проезжая часть, а три цепи спецназа, выстроенные через каждые сто метров. Докричаться через такое расстояние было невозможно. Поэтому уставшие после полдня празднования коммунисты прошли молча.
