"Мир движется к системе, описанной Оруэллом" Интервью Максима Журкина
Он «прославился» захватом башни собора святого Петра в Риге в 2000 году. За эту акцию латвийский суд приговорил его к 15 годам тюрьмы. Российские служители Фемиды смягчили приговор, и в 2003 году Журкина выпустили из колонии. Выйдя на свободу, Максим продолжил активно участвовать в оппозиционном движении, возглавив самарских лимоновцев. Позже он пересмотрел свои взгляды и перешел в лагерь традиционалистов. Однако некоторое время назад он покинул политику.
Сегодня бывший лидер самарского отделения запрещенной НБП рассказал Волга daily о своей поездке в разрушенный Цхинвали, о книге, которую он пишет, а также о том, чем, по его мнению, закончится финансовый кризис.
— Максим, как давно ты бросил политику? В чем причина твоего ухода из нее?
— Я перестал активно заниматься политикой примерно год назад. Причина в том, что политика как вид деятельности в стране засохла. Государство целиком и полностью монополизировало эту отрасль, подмяло ее под себя, поэтому простора для маневра не осталось.
— И чем ты занимался после ухода из политики?
— Творчеством. Ушел в философские раздумья (смеется).
— Я знаю, что ты посетил Цхинвали.
— Да, было дело. Я отправился туда для получения творческих впечатлений. И я их получил с избытком — узнал, что такое война, увидел ее облик. Это жестокая, неприглядная, грязная вещь.
— Каким ты увидел этот город?
— Там продолжалась жизнь. Город разрушен примерно на треть — некоторые дома уцелели, некоторые — нет. Стены иссечены осколками, деревья тоже… Кругом валяются гильзы. Ходят люди с оружием, воды нет, электричество отключено. То есть, военный город. Но, тем не менее, у жителей какое-то приподнятое настроение, печальных лиц нет. Все бодрые, энергичные.
— Как вас встретили?
— Нас встретили местные осетинские евразийцы, у них мы и поселились. Нам привозили консервы и воду. На случай чего у нас был автомат (смеется). Кстати, весь город там напичкан оружием, достать его можно легко.
— Как осетины относятся к идее присоединить их к России?
— У них сложное мировосприятие. Осетины не особо хотят оказаться под Россией. Они желали независимости. Но они понимают, что полной независимости для них не будет, поэтому вынуждены принять такие «вассальные» отношения с нашей страной. Но этот «вассалитет», по их мнению, должен быть минимален. Примерно такие у них настроения.
— Ты упомянул, что сейчас занимаешься творчеством.
— По образованию я историк. Это позволило мне прийти к пониманию некоторых законов общественного развития. Теперь я пишу книгу, посвященную моей исторической концепции. Не знаю, примет ли ее научная общественность — к этому я отношусь скептически (смеется). Но, как показывает опыт, идея рано или поздно все равно найдет себе дорогу.
— Можно подробнее узнать об этой концепции?
— Все очень просто. Я удивляюсь, как никто раньше до этого не додумался. По крайней мере, я похожих концепций не встречал ни у кого. Суть в том, что существует три вида власти: власть денег, власть насилия, духовная власть. Это, конечно, упрощенная схема. Что такое духовная власть и как она функционирует, никто никогда подробно не изучал. Фрейд и Юнг касались этого, но исследовали лишь отдельные аспекты. А я приоткрыл общие принципы действия духовной власти — всего их шесть: это миф, тайна, символ, традиция и так далее. Этот арсенал действует везде, причем не только в религии, но и в политике, в искусстве, в науке и спорте.
— И что из этого следует?
— Значит, существовало три касты и три формы общества: власть денег (капитализм, а также античное полисное общество), власть насилия (восточная деспотия, военно-бюрократическая система), власть духовная. У каждого из этих видов есть разные формы, все это очень сложно. Но если есть власть капиталистов и воинов, то должна быть и власть жрецов. И тут, взглянув на историю, замечаем, что такие формы действительно были. Я как археолог могу сказать, что много культур дошло до высокой стадии развития, но при этом государства у них не было. То есть, цивилизация есть, а государства нет. Это и есть жреческая культура. Отсюда и идут все мифы о протоцивилизациях, легенды о золотом веке и так далее. Но это вполне реальный тип общества — такой был у майа, шумеров, кельтов. Даже у полабских славян была жреческая теократия. Из этого можно сделать далеко идущие выводы (смеется).
— Давай вернемся от полабских славян к современным реалиям. Как ты относишься к тому, что сейчас делают сторонники Лимонова?
— Я провел для себя переоценку ценностей. Одно время я относился к лимоновцам враждебно, потом равнодушно, а теперь — с некоторым сочувствием. С моей точки зрения, это своеобразные жрецы-революционеры. Единственное, чего им не хватает — это миф. У них нет какой-то единой концепции. Я смотрю на них и не вижу того, за что они борются. Им нужно что-то глобальное.
— К чему, с твоей точки зрения, приведет нынешний финансовый кризис?
— Уйдет власть капитала, придет власть бюрократии. То есть, каста кшатриев-воинов сместит касту собственников. Мир движется к системе, описанной Оруэллом. Человечество идет в эпоху глобальных империй, мегагосударств: Китай, объединенная Европа, американский союз. И между ними буферная полоса из мелких стран. Но и такая система впадет в кризис. Когда по всему миру установят свою власть военно-бюрократические монстры, станет возможной революция жреческой касты. Такие примеры в истории уже были — например, события 1968 года в Европе, когда пошла мощная волна и накрыла собой несколько стран. Сверхгосударства загниют очень быстро, открыв дорогу жрецам.
— Кстати, о волнах. Сейчас в Европе снова наблюдаются массовые волнения. Беспорядки в Греции, бунты в прибалтийских странах. По твоей логике, это и приведет к установлению военно-бюрократической диктатуры на всей планете?
— Общество меняется. Наверняка, будут какие-то катаклизмы и бунты. На данной фазе власть будет переходить от капитала к государствам. Нас ждет возвращение к средневековью. А вспышки активности будут всегда. В любом случае, их инициируют люди, которых раньше называли жрецами. А они никогда не дремлют (смеется).
